Отправлено: 26.08.05 01:45. Заголовок: Творчество участников форума
Участники форума могут выкладывать и обсуждать здесь свои произведения. ВНИМАНИЕ! Произведения пользователей, не зарегистрированных на этом форуме, не подлежат рассмотрению и будут удалены.
модератор, ответственный за координацию off-line встреч
Отправлено: 02.03.06 22:01. Заголовок: Re:
Борис На любом практически конвенте проходит мастер-класс. Александр Николаевич один из тех, кто их мастерски проводит. Пиши произведение, отсылай и копи деньги на поездку.
ЗЫ. А вот в мастер-классе Вашем в неком будущем поучаствовать реально ли? Замахиваюсь тут на небольшую повесть, месяцев через эн, бог даст, и изготовлю; а если это произойдет - будет, понятно, крайне желательно, чтобы ее хорошенько отругали за все, за что отругать следует.
Повесть -- нет. Предельный объем текстов, принимаемых на мастер-класс, -- 1 лист (40000 знаков).
В следующем году я почти наверняка НЕ буду вести мастер-класс на Росконе. Хочу отдохнуть. Но ведь будут и другие ведущие. Например, в этом году свои мастер-классы, кроме меня, ведут Лукьяненко, Перумов, Дяченко, Дивов, Лазарчук.
наконец, получилось сделать нечто небольшое :) Выкладываю...
Дойти до двери
Никто на памяти Сергеева не обладал столь чистым русским языком и правильным произношением, как этот пожилой еврей. Зато все остальные атрибуты были при нем: и тонкие нервные пальцы, и умные, как у ручной крысы, карие глазки, и неимоверной длины нос, которому так и хотелось присвоить гордый морской термин «румпель». – Входите, Алексей, входите, смелее! – улыбнулся он, пропуская Сергеева. – Не удивляйтесь, Женя говорил мне о вас... Вы, должно быть, удивлены… Э-э… Местом нашей встречи, не так ли? – Да, пожалуй. Первый раз вижу, чтобы человек вашей национальности работал дворником! – брякнул Сергеев и тут же смущенно прикусил язык. Хозяин рассмеялся. – Я вообще нетипичный представитель своей национальности, знаете ли. Можно назвать это издержками профессии, как и всё остальное – он обвёл рукой каморку. Сергеев огляделся. Ну да, типичная дворницкая… Стена, сплошь завешанная старыми ватниками, в углу – эти дурацкие приспособления для скалывания наледи с тротуаров, и новенький электрический чайник на выцветшей клеёнке стола. Что за черт! Неужели Женька вздумал подшутить над ним? Вот урод! Лучший друг, называется… Хозяин правильно истолковал колебания гостя. – Не смущайтесь обстановкой; прошу вас. Понимаю, всё это несколько необычно; но тем не менее – пожалуй, я действительно тот человек, который способен помочь в данной ситуации. Если Женя не ошибся, а я думаю, он не ошибся… Присаживайтесь и рассказывайте. Сергеев поёжился. Больше всего ему сейчас хотелось встать и уйти; пожалуй, он так и поступил бы, если бы не странное, почти мистическое ощущение спокойного дружелюбия, исходившее от этого человека. Почему-то вспомнились армейские дни, служба на крайнем севере: вот так же, вернувшись из караула в натопленную казарму, он грелся возле соляровой печки, протягивая замерзшие руки к огню. Никаких посторонних мыслей; вообще никаких мыслей: только тепло... – Обрыдло всё! – сквозь зубы процедил Сергеев. – Вы извините, Соломон… Э-э… – Яковлевич. – Извините, Соломон Яковлевич; я правда не знаю, зачем сюда пришел. Глупо всё как-то… В конце концов, мои проблемы касаются только меня. – Вы так считаете? Затяжная депрессия – это всё-таки повод для беспокойства, причем довольно серьёзный. Вы кем работаете, если не секрет? – Мы с Женькой в одной конторе, только он по рекламным делам, а я офис-менеджер. – Может быть, у вас слишком напряженный график? Или непростые отношения в коллективе? – Да, нет, не сказал бы… – Сергеев замялся. – Я не знаю даже, как вам объяснить… Если посмотреть со стороны, у меня всё путём. Работа-квартира-машина, с женщинами всё замечательно; живи себе и радуйся… А вот не хочется совсем. Пресно всё, понимаете? Блёкло и пресно… – Ну что вам на это сказать, Алексей – вздохнул Соломон Яковлевич. – Будь я вашим психотерапевтом, то посоветовал бы сменить обстановку. Может быть, съездить отдохнуть куда-нибудь. Но… – Жека мне то же самое говорил, слово в слово – поморщился Сергеев. – А толку? Ну, слетал я летом в Египет, поглазел на эти их пирамиды… Ничего особенного. -…Но поскольку я не психотерапевт, думаю, мы найдем более действенное средство – мягко закончил хозяин. – Вот что, Алексей… Скажите, у вас крепкая психика? – Не жалуюсь – буркнул Сергеев. – А что? – Ничего, это я так… – хозяин подошел к двери, достал из кармана кусочек мела и принялся что-то чертить прямо на филёнке. – Давайте мы поступим следующим образом: вы сейчас отправитесь на службу… Это ведь где-то поблизости, верно? – Да, тут всего одна остановка… – Ну вот и славно; а потом возвращайтесь, и мы продолжим наш разговор. – Я не совсем понимаю… – Просто сделайте как я прошу, ладно? Только обязательно вернитесь; вы хорошо запомнили дорогу сюда? Сергеев пожал плечами и двинулся к выходу, проклиная про себя дурацкую Жекину таинственность. Доморощенные психологи и экстрасенсы вызывали у него ещё меньше доверия, чем представители официальной медицины. Тоже мне, целитель душ! Нет, дядька-то, по ходу, неплохой; только вот не поможет он ни черта, конечно… Что за вонь! Ну и район; можно подумать, мусор здесь не вывозят неделями… Стоп, стоп, а это ещё что такое?! До каморки Соломона Яковлевича Сергеев добирался задворками, следуя Жекиным указаниям; и теперь, свернув за угол, остановился в недоумении. Посреди двора возвышалась грандиозных размеров мусорная куча; верхушка этого гнилостного Килиманджаро достигала окон третьего этажа. Выглядела она так, словно была тут всегда: зловонные ручейки проложили по асфальту постоянные русла и даже успели заплесневеть. Между тем Сергеев готов был поклясться, что ещё десять минут назад ничего подобного здесь и в помине не было. Дыша ртом, он осторожно двинулся в обход. Какая мерзость! Откуда она тут взялась?! И… Что это там белеется, да-да, там, среди этой немыслимой дряни!? Неужели… Нет, не может быть! Просто кто-то выбросил куклу… Прочь, скорее прочь! Еле сдерживая рвотные позывы, Сергеев выскочил из подворотни и встал как вкопанный, дико озираясь. Всё вокруг было вроде бы знакомым – и вместе с тем бесконечно чужим. Выбитые окна домов; какие-то штуки, вроде противотанковых ежей, вдоль тротуаров; и непролазная грязь… Что тут, трубы какие-то прокладывают?! – Да когда ж они успели-то? – неизвестно у кого спросил Сергеев. – Что вообще происходит?! Сильный толчок в спину прервал нить размышлений. – Ну чо расшеперился поперёк дороги, скотобаза! Встал и расшеперился тут, понимаешь! – невероятных размеров создание, волокущее объемистые клетчатые сумки, буквально смело Сергеева с тротуара и поперло дальше, бормоча что-то невнятное, но безусловно враждебное. На миг ошарашенному офис-менеджеру показалось, будто под платком мелькнуло не лицо, а щетинистое свиное рыло. Надрывно дребезжа мотором, к остановке подкатил автобус. Словно во сне, Сергеев шагнул внутрь, в вязкую толчею пахнущих потом и влажным сукном тел. Двери за его спиной с лязгом захлопнулись, мотор взвыл каким-то особенно мерзким голосом, и транспорт двинулся по улицам, немилосердно перетряхивая своё содержимое на каждой выбоине. Сергеев попытался сосредоточится на происходящем; но мысли разбегались суетливыми муравьями. Сосед справа – небритый, дурно пахнущий, похожий на опустившегося алкоголика, вдруг охнул и судорожно вцепился жилистыми пальцами в пальто на груди. Почти одновременно Сергеев почувствовал острую, будто шило воткнули, боль в сердце. Дыхание перехватило; перед глазами запрыгали синие пятна. «Инфаркт… Отпрыгался, по ходу…» – мелькнуло в голове. Накатила паника; громыхающая, пропахшая бензином железная коробка внезапно наполнилась хрипом и стонами. «Ехай! Ехай давай! Ехай!» – истерически визжали водителю, кулаки глухо бухали по жести. Кто-то, вяло цепляясь за поручень, сползал на пол. Внезапно всё кончилось – настолько резко, что Сергеев ещё несколько секунд не решался вздохнуть. Спина была мокрой от пота, Вокруг охали, ворчали, ругались вполголоса. – Сильная какая, зараза… Едва не сдох… – И ведь главное, вчера ещё тут проезжал, нормально всё было… Хотя б маршрут сменили, сволочи! – Да может, час назад всего просквозило… Не успели ещё оградить… – У меня тесть вот так помер, во сне. Аккурат в полночь пятно вышло… Кто не спал – успели выскочить, а остальные так… Полдома накрыло, трупы грузовиками вывозили… – Что это было?! – выдавил Сергеев, обращаясь к соседу. – Патогенка, что ещё! – буркнул тот. – Вишь, пятно какое мощное, придавило всех… А лет ещё пять назад только гериков плющило, ну и сердечников там всяких… – Патогенка? К-какая… Патогенка?! Сосед только ухмыльнулся; зубы у него были сплошь черные. – Ряху-то отъел! – с ненавистью прошипела какая-то тётка, проталкиваясь мимо Сергеева. В спину вонзился острый локоть. – Выходишь, или как?! Компания арендовала офис на территории завода; и вахтёр, добродушный старичок, помнил большинство народа в лицо. Сергеев по привычке кивнул ему – и наткнулся на острый, неприязненный взгляд из-за толстых линз. – А ну, стой! Предъяви документ! Ничему уже не удивляющийся офис-менеджер покорно достал удостоверение, махнул им перед стеклом будки, шагнул за вертушку… И резко подался назад: слюнявые клыки ротвейлера жамкнули в нескольких сантиметрах от брюк, едва не прокомпостировав некую, весьма важную часть тела. Собака не издала ни единого звука; но маленькие глазки с присохшими в уголках комочками гноя ловили каждое его движение. – Что же это такое! – возмутился Сергеев; но интонации против воли вышли какими-то жалобными. Вахтёр гаденько захихикал. – Ишь, разбежался… Бегун… Читать умеешь? Написано: документы предъявлять в раскрытом виде! – Да убери ты свою собаку, дед! Совсем уже спятил! – Я те покажу, кто спятил! – азартно, словно того и ждал, заверещал вахтёр, неловко вылезая из будки и лапая кобуру (это ещё у него откуда?!). – Да я тебя сейчас… Гадина лощеная! К стенке! За спиной Сергеева кто-то деликатно кашлянул. – Пропустите его, Сигизмунд Викторович – знакомый голос Жеки был тихим и хриплым. – Я его знаю, это наш сотрудник… – Сотрудник! – вахтёр умудрился вложить в это слово столько презрения, что оно прозвучало как грязное ругательство. Сергеев обернулся, но слова приветствия застряли у него в горле. Жека выглядел так, словно только что перенёс тяжелую болезнь – щеки его ввалились, под блёклыми глазами набрякли здоровенные синюшные мешки. От замызганного пальто шел еле уловимый мерзкий запашок… Да что же это творится такое?! Они молча двинулись про коридору; но на пороге офиса Сергеев застыл, безумным взглядом уставившись на своих коллег. Казалось, здесь, как в кунсткамере, были собраны все возможные паталогии: взгляд то и дело натыкался на какие-то морщины, лишаи, дёргающиеся уголки губ, выпирающее из-под мятого воротничка дикое мясо… С подбородка Клавдии Петровны, секретарши шефа, свисала поблёскивающая ниточка слюны, потихоньку впитываясь в кофту. Весь этот пандемониум освещали тускло помаргивающие лампы дневного света. Синюшные и ядовито-желтые блики отнюдь не добавляли картине привлекательности. – Сергеев, и почему опаздываем?! – истерически взвизгнул менеджер Гена; нервный тик передёргивал его обезьянье личико с периодичностью в несколько секунд. – И где накладные вчерашние?! И я что, один всё должен делать?! – Его вахтёр пускать не хотел – тихо заступился Жека. – Вы, Евгений, вообще помолчите лучше! – каркнула Клавдия Петровна, выйдя из транса и подбирая слюни. Вы у нас первый кандидат на сокращение! – Фе-е-едор-р-р-ренко!!! – грянувший из кабинета шефа рык мог издать кто угодно, но только не человек! – На-а-а ковёрр-р-р-р!!! Все вздрогнули; Жека судорожно всхлипнул и торопливо пересёк офис. У самого кабинета он замешкался, печально глянул Сергееву в глаза… Гибкое черное щупальце отвратительно-мягким движением захлестнуло его горло и со страшной силой рвануло внутрь. – Допрыгался, субчик! – злорадно прошипел Гена. – Увольняют… Из кабинета шефа донёсся отчаянный вопль, хруст – и на замызганное стекло двери плеснуло красным. Внутри Сергеева что-то сломалось. Он выскочил в коридор и бросился к проходной. Вахтёр отсутствовал; но ротвейлер был тут как тут: при виде бегущего он упругим рывком вскочил на ноги. Тяжелый ботинок офис-менеджера вошел в соприкосновение с уродливой чёрной башкой. Тварь пронзительно взвизгнула; клыки полоснули полу плаща, с треском разорвав ткань. Сергеев, не глядя, лягнул ногой назад, в мягкое, перепрыгнул через вертушку – и в тот же миг стена лопнула у него прямо перед лицом, острое крошево впилось в нос и щеку. Второй выстрел рванул рукав плаща, третий срикошетировал от железа вертушки. Высунувшийся из туалета вахтёр, одной рукой придерживая полуспущенные штаны и вывалив от усердия язык, расстреливал Сергеева из нагана. С хриплым воплем офис-менеджер метнулся к дверям. Посланные вдогон пули выбивали фонтанчики штукатурки из стен… Он бежал по улице, разбрызгивая во все стороны жидкую осеннюю грязь. Дыхание вырывалось со свистом; сердце, казалось, бъется где-то прямо под кадыком, вот-вот готовое выскочить изо рта. Ту-дук! Дворник. Ту-дук! Колдун хренов. Ту-дук! Это всё он. Ту-дук! Туда. Скорее. Спасение… В одном месте пришлось сделать крюк: мрачные люди в мешковатых комбинезонах химзащиты перегораживали улицу широкими чёрно-желтыми лентами. «Опасно! Патогенная зона!» – мельком прочел Сергеев. Наконец, показалась знакомая подворотня, мусорная куча до небес... Он сбавил темп, стараясь дышать ртом… И услышал сзади равномерное клацанье когтей. Стая была уже близко. Десяток, нет, какое там, больше… Дюжины две тощих, покрытых лишаями и струпьями одичалых псов молча и целеустремлённо надвигались на него. Волосы на голове встали дыбом. Сергеев, забыв обо всём на свете, рванулся к спасительной двери, вцепился в ручку и... – Знаете, в чем ваша беда, Алексей; да и не только ваша, к сожалению? Вы совершенно не цените то, что имеете – спокойный и доброжелательный голос долетал словно сквозь вату. – В нашем мире существует великое множество прекрасных вещей; но вы давно уже перестали их замечать… Возьмём хотя бы то, что называют маленькими радостями жизни. Этот чай, например… Вы пейте, пейте, Алексей… Я с удовольствием угостил бы вас чем-нибудь покрепче, вам не помешало бы, конечно же; но – не употребляю совсем, увы… Впрочем, чай тоже вещь по-своему замечательная. Но помним ли мы об этом, когда подносим к губам чашку? Вряд ли, дорогой мой, вряд ли… Мы зажрались; когда я говорю «мы», то имею в виду не только нас с вами, но и всю так называемую цивилизацию в целом. Слишком многое мы принимаем как должное, а о благодарности, увы, забываем… Счастье всё-таки, что Он любит своих чад, даже самых непутевых… Ну, а что бывает там, где свет Его не столь ярок – вы видели… – Куда вы меня отправили?! – прохрипел Сергеев; дар речи наконец вернулся к нему. – Что это было такое?!! – Это? Это, дорогой мой, всего-навсего один из нижних миров… Так называемых нижних… И он не столь уж далёк от нашего; иначе скромному каббалисту вроде меня не хватило бы сил открыть туда дверь. Но разница прямо-таки бросается в глаза, не правда ли?
Ага. Прочитал. Увы, нашел на это время только сегодня.
Нормальный рассказ. Не вершина, нет, но и не отстой. Небольшая правка не помешает (безжалостно убивайте "какой-то", "каким-то" и прочих словесных паразитов). Беду вижу в одном: подобных "бытовых" НФ-рассказов пишется ОЧЕНЬ МНОГО. Ваш не из худших, но он утонет в массе. Не знаю, удастся ли Вам опубликовать его "соло", но вставить в авторский сборник -- почему бы нет? Я бы еще постарался описать еврея-дворника более сочными красками, он того стоит.
Спасибо за рецензию. Насчет слов-паразитов, это я как-то упустил... Буду всматриваться в текст внимательнее. А опубликовать, возможно, получится в "Аномалии" - есть такая газета. Мне вообще с публикациями везёт: недавно в "Эксмо" вышла 1 книга трилогии, не за горами ещё две. Кстати, хочу воспользоваться случаем и поблагодарить за советы по заключению авторского договора. Очень пригодились.
P.S. Александр, теперь я вполне разделяю Ваше мнение по поводу корректоров. Сбрасывать на неприятельские города! И без парашютов...
Борис, я читал это сразу, как было выложено. Спасибо, повеселился. Ругать не за что. А что понимается под мелкой серией? Цикл рассказов на судебную тему? Это было бы весьма интересно при одном условии: резком стилевом различии рассказов. Рассказ об алиментах хорош и сам по себе, и тем, что вовремя закончен. Слишком большой объем такого текста будет труден в прочтении. IMHO, конечно.
Предмет мелкой серии я лучше на новом примере. Сейчас ковыряюсь понемногу над историей гламурной кисы, купившей в кредит навороченный домашний кинотеатр, и неумно влюбленного юноши, предоставившего банку обеспечение в виде залога собственной почки (каковой, понятно, строжайшим образом основан на законе). Можно это назвать чернухой от правоприменения, можно киберпанком от него же - где-то на стыке этих смыслов суть и находится. Насчет стилевого различия совершенно согласен, так это изначально и мыслилось.
В прошлом году мне довелось поучаствовать в конкурсе работ на сайте www.sfilatov.ru. ОЧЕНЬ СОВЕТУЮ ВСЕМ НАЧИНАЮЩИМ АВТОРАМ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ЭТОТ КОНКУРС! Так я попал на 5 форум молодых писателей, где познакомился с представителем издательства "Эксмо". Им понравилась моя книга; к тому же, она хорошо подошла к их новой подростковой серии "Хулиганское фентези". Правда, я-то писал скорее для взрослых, чем для подростков; но... Главное - представился шанс опубликоваться, и я им воспользовался. Из-за названия мы долго спорили с редактором; в конце концов, я вынужден был уступить и придумать такое, которое их устроило. Название трилогии теперь "Каюкер и ухайдакер", а первая книга называется "Дети непогоды". Ну что сказать... Похулиганил я там вволю, конечно
Отправлено: 05.11.07 21:50. Заголовок: Как хмуро и пасмурно..
Как хмуро и пасмурно выглядит дождливое небо в это скверное утро»- подумал он, медленно открывая глаза. Маленькая струя тусклого света пробивалась через небольшое отверстие в прохудившейся крыше. Холодная капля, медленно прокатившись по краю отверстия, вдруг резко упала ему на лицо. Ощущения стали более ясными, отчётливыми, неприятными. Неяркий свет начал резать глаза, челюсти свело от холода, сильное желание выпить чего-нибудь покрепче начало измождать мозг. Он попытался встать, но после первого же движения по телу молнией прокатилась невыносимая боль, молотом ударив в голову. Он замер. Холод и сырость невыносимо надоели ему за эти несколько дней скитаний. «Нет, валяться здесь просто так и ждать своей невозможной смерти нельзя. Нужно что-то делать, нужно искать лекарство, нужно искать способ выбраться из этого кошмара, нужно встать….» Мысли тысячами проносились у него в голове: сотни обрывков воспоминаний, неудачные планы действий, разные люди, страх и ненависть на себя, на свою беспомощность перед недугом, - всё это было так просто и в то же время так сложно, что эти мысли стали вызывать у него физическую боль. Он еще раз попытался встать, на этот раз удачно. Боль сковала уставшее тело, но голова осталась светлой. Он выпрямился и осмотрелся. Вокруг него находилось множество сырого тряпья, издававшего специфический запах. По угасавшему потоку света он понял, что наступают сумерки. Страх пронзил его. Жажда начала усиливаться, боль в теле отошла на второй план, какой-то непонятный шум в ушах вместе с нарастающей болью во всех зубах, как будто делали жажду еще сильней. Он знал, что никакие горячительные напитки в данной ситуации ему не помогут, он знал, чего жаждет его заражённый непонятной болезнью организм. Где – то в душе он даже знал, что это за болезнь, но боялся, боялся себя, боялся опустить руки и поддаться недугу. Он схватился обеими руками за голову и начал быстро хватать сырой холодный воздух. Жажда ослабела. Но он знал, что с наступлением ночи сопротивляться бушующей природе неизвестного недуга станет бесполезно. «Нужно бежать, бежать туда где нет людей, где я не смогу никому причинить вреда… Но как же болезнь, ведь я же доктор, я не могу оставить это на произвол судьбы!... » Он стоял уже несколько минут, и не мог решиться на какие либо действия. Он несколько раз пытался погибнуть: топился, прыгал под поезд. Однако, потом с ужасом обнаружил, что он не может умереть. С точки зрения опытного врача, это было абсурдно, удивительно, странно и непонятно, это тянуло на Нобелевскую премию, если бы не одно но. Почему он пытался покончить жизнь самоубийством, что заставило его пойти на столь рискованный эксперимент? … Ответ следует искать тремя днями раньше……
Молодой врач - Иван, закончив институт, подавал большие надежды. Он без труда нашел себе хорошую работу в Москве, в одном институте, но на квартиру денег пока не было. Сначала Иван снимал недорогие комнатки, но это сильно мешало ему работать. Как только представился удобный случай, договорившись с начальством, он собрал необходимое для экспериментов оборудование и отправился в отпуск в небольшое глухое село под Москвой, где когда – то жила его двоюродная прабабка, оставившая ему дом в наследство. Он никогда раньше не бывал в этом селе, но оно с первого взгляда производило гнетущее впечатление. Лужи, разбитый асфальт, странный затхлый воздух, неприветливые жители, которые почти не выходят на улицу, отсутствие электричества, полная разруха и запустение, - вот что ждало молодого доктора в деревне. Деревенька «Лесная» находилась в десяти километрах от ближайшей трассы. Колхоза там не было. Иван был очень удивлён, что во всей деревне он не заметил ни одной дворняги, которых по обыкновению здесь должно быть много. Также он не видел ни кур, ни коров, ни другой живности. Деревня казалась вымершей. Странная тишина стояла вокруг, и лишь несколько раз замеченные Иваном местные жители говорили о том, что здесь ещё кто-то существует. Иван без труда нашёл свой дом на отшибе. Несколько дней ушло на то, чтобы проветрить, вымыть и просушить старое жилище, а так же расчистить двор от множества сорняков, которые как бы нехотя, слабыми и сухими побегами заполонили всё вокруг. На четвёртый день Ивану удалось лицом к лицу встретиться с обитателями деревни. Это случилось, когда в деревню поступил долгожданный хлеб, который привозился каждые четыре дня. Молодой врач был удивлён внешним видом местных жителей. На лицо было недосыпание и переутомление. Бледные лица, вялая походка, странные, неточные движения, погасшие глаза, тяжёлое дыхание,- всё это навело Ивана на размышления и вызвало в нём неестественный интерес. Через пару дней Иван полностью освоился в своём новом доме и решил познакомиться с ближайшими соседями. Стояла поздняя осень. Ветер гнал сырой холодный воздух по единственной в деревне улице, пролетая по дворам и между домами и издавая жуткие, похожие на вой звуки. Иван планировал пойти к соседям ближе к обеду, но, увлеченный работой, засиделся за столом до вечера. На улице настали сумерки, мрачная даже ясным днём деревня казалась страшной и неестественной. Вой ветра и скрип калиток не пугали Ивана, шедшего по темной улице. Ему становилось непосебе от отсутствия звуков жизни, к которым он привык в шумном институте или больнице. До первого жилого дома оставалось около ста метров. По обе стороны от улочки по которой шёл Иван тянулись заросли кустов и сорняков, выросшие на месте заброшенных некогда домов. Непонятный шорох в кустах, который Ваня заметил еще отойдя от своего дома, как будто двигался вместе с ним. Имея острый аналитический ум талантливого врача, Иван пытался успокоить свои нервы, но странная дрожь пронизывала всё тело. Наконец он достиг своей цели. Подойдя к дому, он решил посмотреть в окно, дабы убедиться, что там кто-то есть. Маленький огонёк свечи дрожал в глубине комнаты. «Отлично»,- подумал Иван. Стараясь как можно скорее уйти со страшной улицы, он быстро зашёл во двор. Совершенно пустой, заросший крапивой и лапухом двор заставил Ивана задуматься и ещё раз убедиться, что в доме кто – то есть. Дверь была открыта. Иван, миновав коридор, вошёл в гостиную. Странное убранство дома, сырой затхлый воздух, отсутствие хозяина насторожили Ивана. - Теперь нас трое, – провозгласил хриплый голос со стороны свечи. - Кого нас , - переспросил Иван. - Ты, я, и моя кошка, - мы пока ещё живы. Но если ты, молодой глупец до сих пор не понял куда ты попал, и ещё раз выйдешь ночью на улицу, они заберут тебя к себе. - Кто они, о чём ты говоришь, старуха, - озадачился Иван. - Те, кто восстали из могил, те кто умерли, но живы – прохрипела старуха.- Уходи, незнакомец, уходи быстрее, они чувствуют тебя, они уже вышли из своих домов и идут сюда. - А как же ты?- в смятении спросил Иван. - Меня им тронуть не удастся, я знаю древний обряд против них. Иди же, добрый человек, постарайся пережить эту ночь и уезжай из этого проклятого места.- сказала старуха. Иван с бешеными глазами вылетел на улицу. Осмотревшись, он понял, что старуха была права. С разных сторон к нему приближались толи тени, толи люди, толи призрачные твари. Чуть слышно было их зловонное дыхание во тьме. Ветер затих. Казалось, время остановилось в предвкушении кровавой развязки. «Как я мог попасть в это гиблое место»- подумал про себя Иван. Дрожь пробежала по его рукам и спине, холодный пот выступил на лице, сердце готово было вырваться из груди, слюна застыла комом в горле. Иван пытался разглядеть что–нибудь в кромешном сумраке. Внезапно он ощутил приближение чего-то сзади. Мышцы Ивана напряглись, недолго думая, он ударил с развороту в темноту. Кулак со свистом проредил воздух и, слегка дотронувшись до чего-то мокрого и скользкого, вернулся в нормальное положение. Иван понял, то, что с ним происходит не галлюцинации, не плод его уставшего мозга, перед ним было что-то явно материальное, но не из этого мира. Полсекунды раздумий хватило, чтобы мозг выдал единственное правильное решение: бежать! Иван побежал как ошпаренный, никогда ещё он так не бегал, казалось, ноги сами несли его прочь от опасности. Он бежал очень быстро, но кто-то с такой же быстротой передвигался слева и спарва от него, кто-то не отставал сзади. До дома оставалось несколько десятков метров. Иван почти выдохся. Чувствуя слабость своей добычи, твари, преследовавшие Ивана, начали издавать странные звуки, похожие на рычанье диких зверей, кто-то начал подвывать, смеяться диким смехом, визжать. Ночное безмолвие разразилось невыносимым шумом. Зная, что уже терять нечего, Иван схватил лежавшую у дороги дубину и начал резво отмахиваться, преодолевая усталость. Два или три раза дубина с треском натыкалась на чью-то часть тела. «Нате вам мерзкие твари!»,- кричал Иван, отмахиваясь от неприятеля. Вдруг шум затих. Сделав несколько взмахов, Иван насторожился. Снова установилась мёртвая тишина. «Неужели пронесло?»-подумал Иван. Опустив дубину, Иван медленно стал отходить к дому, прислушиваясь к своим шагам. Оглядываясь по сторонам, Ваня не придавал значения тому, что творится у него под ногами, за что и поплатился. Сделав еще несколько шагов, он зацепился ногой за какой-то ржавый крюк, торчавший из земли и рухнул на сырую землю. Иван хотел подняться, но множество голодных, поджидавших его ошибки тварей, накинулись ему на шею, на руки, кусая его тело. Иван даже не успел вскрикнуть. Борьба была бесполезна. Однако, через несколько секунд существа резко разбежались. Иван истекал кровью. Сознание помутнело. На дороге перед ним стояла старуха с котом в руках. «Наверное, ей я обязан тем, что проживу ещё час»-подумал Иван. Ваня очнулся утром на том же месте, где упал. Хмурое серое утро с дождём предвещало такую же погоду на несколько дней. Раны Ивана перестали кровоточить. Странное чувство чего-то нового, необычного поселилось в голове у него. «А жив ли я ещё?»,-спросил он у себя вслух. Он был жив и мертв, он уже не был Иваном, он был призраком, ужасным хозяином тьмы, непонятной тварью, порожденной на свет в сумраке ночи. День этот он проспал, свалившись на кровать, как только зашёл в дом. К вечеру он проснулся от странных ощущений. Его одолевала жажда. Тело горело. Боль в зубах шум в ушах, ломка конечностей всё усиливались к ночи. Около полуночи он не смог сидеть в доме. Он выскочил на улицу. Его уши слышали каждый шорох в деревне, его нос стал странно различать любые оттенки тухлого запаха, его глаза прекрасно видели в темноте. Он с ужасом понял, во что превратился. И долго в ту ночь раздавался леденящий душу крик его, скитавшегося по окрестностям.
Глава 2. Судороги естества.
Вы когда-нибудь пытались отделаться от какой-то вредной привычки? Пробовали ли вы когда-нибудь бросить курить или запретить себе есть жаренное, пробовали ли вы когда-нибудь соблюдать пост. Знакомо ли вам это? Если да, то вспомните это состояние, когда у вас возникает потребность в чём-то, от чего вы собираетесь отучить свой непокорный организм. Вы пытаетесь не думать о своём желании, подавляете его. Но вдруг у вас появляется возможность удовлетворить потребность. Желание начинает атаковать мозг с тройной силой. Только люди с очень сильной волей могут противостоять своей подсознательной привычке. А представьте, что нехватка чего-то вызывает у вас телесную боль, дискомфорт, она вас раздражает, добавляет энергию и отнимает её, постепенно ваши умственные способности, весь ваш мыслительный набор делится на две части: одна стремится удовлетворить потребность, другая стремится ей противостоять. Я не говорю о ломках наркомана, это слишком отличное состояние от того, которое я пытаюсь описать, но суть не в этом. Вот, ваши мысли постепенно всё больше переключаются на потребность, не замечая того, вы уже не думаете о сдерживании себя. Вы думаете (если это можно так назвать, скорее вы желаете чего-то) о том как бы поскорее получить то, что кажется в данный момент для вас важнее воздуха. И вы в конце концов получаете это. Вы удовлетворяете свою потребность сполна. Однако уже через несколько минут разум снова оживает, просыпается в голове, и вы с ужасом понимаете, что вы сделали и спрашиваете себя «зачем?». Ещё несколько безуспешных попыток отказаться от потребности приводят вас в уныние, и вы смиряетесь со своим недостатком, стараясь найти в нём положительные стороны.
Всю ночь он метался по деревне, пока не нашел кого-то, напоминавшего живого, или не совсем живого, человека. Он хотел крови, его жажда отключила человечность. Чувствуя свою новую силу, он набросился на жертву. Одним прыжком он свалил его в грязь и намеревался вскрыть голову, но, на удивление, жертва оказалась ни чуть не слабее его. Резким движением человек изловчился и выполз из – под Ивана, при этом за долю секунды, выпрямляясь, он сумел схватить его за шею и отшвырнуть метров на пять. Иван с грохотом ударился о стену какого-то ветхого сарая. Удар был такой силы, что во все стороны полетели щепки лопнувших шалёвок. От неестественной встряски к Ивану вернулся разум. Видя свою бывшую жертву, теперь ставшую палачом, в нескольких метрах от себя, он бросился убегать. Иван не верил своей скорости. Передвигаясь прыжками, он так разогнался, что не успевал выбирать путь в густых зарослях, и сухие ветки кустов много раз хлыстали его лицо, тут же разламываясь на мелкие кусочки. Он бежал, не чувствуя усталости, пока не упал без чувств в нескольких десятках километров от деревни. Очнулся он на сырой, холодной осенней земле. Запах леса взбодрил его. С трудом поднявшись, Иван осмотрелся. Впервые за много дней стояло ясное утро. Позднее осеннее солнце пробивалось сквозь остатки пожелтевшей листвы и ветви деревьев. Иван стоял где-то в глубине леса, потому как никаких признаков даже небольшой полянки вокруг не наблюдалось. Ему было странно неприятно яркое солнце, пробивавшееся к нему сквозь деревья, он устремился в тень. Сев под огромной сосной, Иван решил обдумать создавшуюся ситуацию. Он уже понял, что с точки зрения логики и рационализма, то, что с ним происходило просто-напросто абсурдно, смешно и невозможно, но это происходило. «Что это может быть»,- думал Иван. «Вирус, носителем которого являются жители деревни, или нечистая сила. Вирус – это слишком просто, или наоборот, слишком сложно. От чего проще избавиться, от нечистой или от порядочного вируса… Как я вообще могу допускать существование сверхъестественного?! Это безусловно какая-то странная эпидемия, нужна вакцина… Но ведь не все в этой деревушке ненормальные. » Иван вспомнил старуху. Он решил, что она, как обладатель какого-то иммунитета, сможет помочь ему. Осталось только поскорее понять, где находишься и вернуться в деревню. Солнце стало причинять Ивану ощутимые неудобства. Ему казалось, что он загорается от попадающих на него лучей. Иван укрылся в сырой яме и решил подождать сумерек. Почему-то сейчас он был уверен, что справится с собой вечером и заставит свой мозг подчиняться ему а не неизвестному недугу. Дрожа от осеннего холода, Иван заснул в темной яме, где-то посреди дремучего леса. Сумерки заставили Ивана проснуться. Он уже не чувствовал холода, ему было жарко, кровь играла в теле, сознание снова начало мутнеть. Неимоверными усилиями воли Иван пытался сохранить трезвость ума. «Нужно выбираться…», - подумал Иван. Несколько прыжков, и он снова разогнался до головокружительной, нечеловеческой скорости. И снова сотни веток стегали его лицо и тело. Через несколько минут Иван выпрыгнул из леса на обочину трассы. В этот роковой момент по дороге мчался навороченный джип. Иван сразу заметил его, он, не понимая того сам, не просто выбегал из леса, он бежал именно сюда, на трассу, он слышал её ещё находясь в темной яме. Сознание начало отказывать Ивану. Он метался по дороге, прыгал в чащу леса, но тут же вылетал обратно, крича не своим голосом. Машина приближалась. Разум Ивана отключился, он сконцентрировался на цели. Не было уже ни метаний, ни крика, был холодный расчет. Иван застыл в ожидании, его тело напряглось. Как опытный хищник терпеливо следит за своей добычей, так Иван следил за машиной. Джип ехал уже в нескольких метрах от него. Как стрела из лука, Иван выстрелил из кустов, вылетев прямо в лобовое стекло автомобиля. Машину развернуло на дороге несколько раз… Крики людей были слышны далеко от трассы, но ещё дальше был слышен дикий вой чего-то страшного, утолившего свою жажду.
Глава 3. Проблеск света в темноте. Много лет назад её знали как дочку местной ведьмы. Она жила с матерью на окраине деревушки. Отца она потеряла во время войны. Мать её действительно умела некоторые вещи, связанные с магией, но ни кому в деревне зла не причинила, напротив, иногда лечила больных людей, давала дельные советы. До пятнадцати лет она была обыкновенным ребёнком. Она играла со сверстниками, ходила в школу, помогала матери по хозяйству. Однако всё чаще стала видеть она сны, рассказывавшие ей о страшной напасти, которая вскоре обрушится на неё. Мать сразу поняла, что время пришло и пора передавать дочке своё мастерство. Девочка быстро училась. Через год она уже могла толковать сны, лечить людей и животных, давать дельные советы. Она уже точно знала, чего следует ожидать через несколько лет и готовилась к этому. Много раз пыталась она уговорить мать переехать с этого гиблого места, она рассказывала ей ужасные вещи, которым суждено случиться в скором времени, но мать, будучи не совсем уверенной в способностях своей дочери пропускала всё мимо ушей. Тогда она тайно рассказала о грядущем своей лучшей подруге, соседке. Та сразу же поверила ей и вместе они, не имея возможности выбраться из деревни, стали усиленно готовиться к будущему. Она научила свою подругу многим заклинаниям, которые впоследствии помогли ей выжить.
Иван опять проснулся в лесу. Погода снова испортилась. Шел мелкий моросящий дождь. Иван поднялся и удивился своему бодрому и здоровому телу. Его самочувствие было как нельзя лучше. Мокрая одежда его во многих местах была изорвана в клочья. Иван осмотрел себя. Руки его были в запёкшейся крови, на лице ощущались мелкие порезы от стекла. Вдруг в памяти всплыло всё, что он сотворил за прошедшую ночь. Иван обеими руками схватился за голову и упал на колени. Как бы он хотел, чтобы этих воспоминаний вообще не существовало… Но он помнил, помнил каждую секунду этой ночи. Иван закрыл глаза и перед ним встали лица тех, которые были растерзаны им. Он снова видел ужас в их глазах, но это уже не забавляло его, как ночью, это разрывало душу, выворачивало сознание, нагоняло панический страх перед самим собой. Иван понял, что полностью контролировать себя он способен только днём, а ночью будет всегда одно и тоже. Мысль о старухе стала меркнуть по сравнению с другой идеей, посетившей Ивана. Он решил убить себя, а вместе с собой убить то, что с ним сделалось. Первая мысль, посетившая его, это утонуть в болотце, которое было неподалёку. Иван направился туда. Он не думал о предстоящей смерти, в его голове мелькали лишь картины прошедшей ночи, заставляя его ускорять шаг, приближаясь к болоту. Вот уже начало мерзко хлюпать под разорванными башмаками Ивана, ноги начали вязнуть в жиже, впереди была открытая вода. Он не смотрел вперед, его взгляд блуждал где-то перед собой. В голове застыла одна мысль: «Скорее бы всё это закончить». Почти бегом Иван плюхнулся в воду. Несколько шагов по мелководью, и вдруг ноги его потеряли опору, и он резко пошёл ко дну. Холодная вода вокруг, звук лопающихся пузырьков, водоросли под ногами… Иван начал захлёбываться, страх смерти заставил его барахтаться в воде, чтобы всплыть, но водоросли прочно опутали его ноги. Через несколько минут неимоверной боли, легкие Ивана заполнились водой. Он уже не дышал… «Странно, я не дышу, а сердце вроде бьется, и размышлять могу… Странная штука смерть», - подумал Иван и непринуждённым движением руки отмахнул стебель водоросли, которая навязчиво щекотала его нос. Иван был в шоке. Он стоял уже пятнадцать минут на трёхметровой глубине, и чувствовал себя прекрасно, не считая дикого холода. Простояв ещё около часа и убедившись, что он всё таки жив и если нужно без труда выберется на поверхность, Иван понял бессмысленность затеи утонуть. Легко распутав водоросли вокруг ног, Иван выбрался на берег. Просидев пятнадцать минут без движения, он вдруг встрепенулся, услышав гудок поезда где-то неподалёку. Новая мысль посетила его, и он ветром помчался на звук. Пробежав около километра по лесу, он оказался около железной дороги. Выбравшись на шпалы, Иван, не останавливаясь побежал навстречу поезду. Через несколько минут он увидел громадный тепловоз, мчащийся прямо ему навстречу. «Эта махина меня точно размажет», подумал Иван про себя и зажмурил глаза. Через мгновение Иван услышал скрежет тормозившего состава и ощутил оглушительный удар. Открыв глаза, Иван увидел внушительную вмятину на передке тепловоза. Он лежал метрах в десяти, казалось его пропустили через мясорубку, но он был жив, и ,что самое странное, практически цел. Машинисты так и не поняли, в чём дело. Они обшарили все вокруг тепловоза, но не нашли виновника столкновения. Окончательно убедившись в невозможности умереть по-человечески, Иван решил всё - таки навестить старуху – соседку.
Что есть истина? Множество тысячелетий человек пытался ответить на этот вопрос. Является ли жизнь истиной, либо истина – это смерть. Может ли человек, никогда не любивший, назвать любовь истиной. Что мы вкладываем в это понятие – истина. В информатике понятие истина рассматривается как неоспоримо – правильное утверждение, которое ни при каких условиях не изменит своего значения. На понятиях «ложь» и «истина» основана вся логика компьютера. Представьте себе, что работа сложнейшей мультимедийной машины сводится всего лишь к бесконечному количеству электрических импульсов, означающих истину. Если хотя бы один импульс из всех оказался неверным, непредусмотренным, не означающим неоспоримой истины, компьютер не ломается, он всего лишь выдаёт ошибку, и здесь значимость этой ошибки зависит от того технологического процесса, которым руководил компьютер, допустивший её. Это может быть простая ошибка при расчётах, однако если рассчитывалась необходимая высота десятикилометровой плотины, либо траектория полёта спутника, ошибка становится фатальной, способной повлечь за собой не только сбой каких – то огромных систем, но и человеческие жертвы. В человеческом мозге также есть набор неоспоримых истин, которые человек выработал в процессе миллионов лет эволюции. Представьте, что случится с человеческим мозгом, если в нём станут меняться истины. Правильность всех принимаемых решений станет под большим вопросом, всё то, чему человек учился много лет своего развития, вдруг станет необъективным. Как вести себя, что делать, кто оценит правильность поступков кроме себя самого?! В таких случаях человек либо сходит с ума, либо находит новую неоспоримую истину, которая заменяет все старые и даёт конкретные ответы на все вопросы.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 28
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума